Людовик XIV де Бурбон, получивший при рождении имя Луи-Дьёдонне («Богоданный», фр. Louis-Dieudonné), также известный как «король-солнце» (фр. Louis XIV Le Roi Soleil), также Людовик Великий (фр. Louis le Grand). Родился 5 сентября 1638 года в Сен-Жермен-ан-Ле - умер 1 сентября 1715 года в Версале. Король Франции и Наварры с 14 мая 1643 года.
Царствовал 72 года - дольше, чем какой-либо другой европейский король в истории (из монархов Европы дольше у власти были только некоторые правители мелких государств Священной Римской империи, например, Бернард VII Липпе или Карл Фридрих Баденский).
Людовик, в детские годы переживший войны Фронды, стал убеждённым сторонником принципа абсолютной монархии и божественного права королей (ему приписывают выражение «Государство - это я!» ), укрепление своей власти он сочетал с удачным подбором государственных деятелей на ключевые политические посты.
Царствование Людовика - время значительной консолидации единства Франции, её военной мощи, политического веса и интеллектуального престижа, расцвета культуры, вошло в историю как Великий век. Вместе с тем долголетние военные конфликты, в которых Франция участвовала во время правления Людовика Великого, привели к повышению налогов, что тяжёлым бременем легло на плечи населения и вызвало народные восстания, а в результате принятия эдикта Фонтенбло, отменившего Нантский эдикт о веротерпимости внутри королевства, около 200 тысяч гугенотов эмигрировали из Франции.
Людовик XIV вступил на престол в мае 1643 года, когда ему ещё не было и пяти лет, поэтому, согласно завещанию его отца, регентство было передано Анне Австрийской, которая правила в тесном тандеме с первым министром кардиналом Мазарини. Ещё до окончания войны с Испанией и Австрийским домом принцы и высшая аристократия, поддерживаемые Испанией и в союзе с Парижским парламентом, начали волнения, которые получили общее название Фронда (1648-1652) и окончились лишь с подчинением принца де Конде и подписанием Пиренейского мира (7 ноября 1659).
В 1660 году Людовик женился на испанской инфанте Марии-Терезии Австрийской. В это время молодой король, выросший без достаточного воспитания и образования, ещё не подавал больших надежд. Однако, как только кардинал Мазарини умер (1661), на следующий день Людовик XIV собирает Государственный совет, на котором объявляет, что он отныне намерен править самостоятельно, не назначая первого министра.
Так Людовик приступил к самостоятельному управлению государством, этому курсу король следовал до самой смерти. Людовик XIV обладал даром подбирать себе талантливых и способных сотрудников (например, Кольбера, Вобана, Летелье, Лионна, Лувуа). Можно даже сказать, что Людовик возвёл учение о королевских правах в полурелигиозный догмат. Благодаря трудам талантливого экономиста и финансиста Ж. Б. Кольбера многое было сделано для укрепления государственного единства, благосостояния представителей третьего сословия, поощрения торговли, развития промышленности и флота. В то же самое время маркиз де Лувуа реформировал армию, объединил ее организацию и увеличил боевую силу.
После смерти короля Филиппа IV Испанского (1665) Людовик XIV объявил притязания Франции на часть Испанских Нидерландов и удержал её за собой в так называемой Деволюционной войне. Заключенный 2 мая 1668 года Аахенский мир передал в его руки Французскую Фландрию и ряд пограничных местностей.
С этого времени Соединённые провинции имели страстного врага в лице Людовика. Контрасты во внешней политике, государственных воззрениях, торговых интересах, религии приводили оба государства к постоянным столкновениям. Людовик в 1668-1671 гг. мастерски сумел изолировать республику. Путем подкупов ему удалось отвлечь Англию и Швецию от Тройственного союза, привлечь на сторону Франции Кёльн и Мюнстер.
Доведя своё войско до 120 000 чел., Людовик в 1670 году занял владения союзника Генеральных штатов, герцога Карла IV Лотарингского, а в 1672 году перешёл через Рейн, в течение шести недель завоевал половину провинций и с триумфом вернулся в Париж. Прорыв плотины, появление у власти Вильгельма III Оранского, вмешательство европейских держав остановили успех французского оружия. Генеральные штаты вступили в союз с Испанией, Бранденбургом и Австрией; к ним присоединилась и Империя после того, как французская армия напала на архиепископство Трир и заняла наполовину уже соединённые с Францией 10 имперских городов Эльзаса.
В 1674 году Людовик противопоставил своим неприятелям 3 больших армии: с одной из них он лично занял Франш-Конте; другая, под начальством Конде, сражалась в Нидерландах и победила при Сенефе; третья, во главе которой стоял Тюренн, опустошала Пфальц и успешно сражалась с войсками императора и великого курфюрста в Эльзасе. После короткого перерыва вследствие смерти Тюренна и удаления Конде Людовик в начале 1676 года с новыми силами явился в Нидерланды и завоевал ряд городов, в то время как Люксембург опустошал Брейсгау. Вся страна между Сааром, Мозелем и Рейном по приказанию короля была превращена в пустыню. В Средиземном море Дюкен одержал верх над Рейтером; силы Бранденбурга были отвлечены нападением шведов. Лишь вследствие неприязненных действий со стороны Англии Людовик в 1678 г. заключил Нимвегенский мир, давший ему большие приобретения со стороны Нидерландов и весь Франш-Конте от Испании. Императору он отдал Филиппсбург, но получил Фрейбург и удержал все завоевания в Эльзасе.
Этот миг знаменует апогей могущества Людовика. Его армия была самой многочисленной, лучше всего организованной и руководимой. Его дипломатия господствовала над всеми европейскими дворами. Французская нация своими достижениями в искусстве и науках, в промышленности и торговле достигла невиданных высот.
Версальский двор (Людовик перенёс королевскую резиденцию в Версаль) стал предметом зависти и удивления почти всех современных государей, старавшихся подражать великому королю даже в его слабостях. При дворе был введён строгий этикет, регламентирующий всю придворную жизнь. Версаль стал центром всей великосветской жизни, в которой царили вкусы самого Людовика и его многочисленных фавориток (Лавальер, Монтеспан, Фонтанж). Вся высшая аристократия домогалась придворных должностей, так как жить вдали от двора для дворянина являлось признаком фрондерства или королевской опалы. «Абсолютный без возражения, - по словам Сен-Симона, - Людовик уничтожил и искоренил всякую другую силу или власть во Франции, кроме тех, которые исходили от него: ссылка на закон, на право считались преступлением». Этот культ Короля-Солнца, при котором способные люди все более оттеснялись куртизанами и интриганами, неминуемо должен был вести к постепенному упадку всего здания монархии.
Король все меньше и меньше сдерживал свои желания. В Меце, Брейзахе и Безансоне он учредил палаты воссоединения (chambres de réunions) для разыскания прав французской короны на те или другие местности (30 сентября 1681 г.). Имперский город Страсбург в мирное время был внезапно занят французскими войсками. Точно так же поступал Людовик и по отношению к нидерландским границам. В 1681 г. его флот бомбардировал Триполи, в 1684 г. - Алжир и Геную. Наконец, составился союз Голландии, Испании и императора, заставивший Людовика в 1684 г. заключить в Регенсбурге 20-летнее перемирие и отказаться от дальнейших «воссоединений».
Центральное управление государством осуществлялось королем при помощи различных советов (conseils):
Совет министров (Conseil d"État) - рассматривал вопросы особой важности: иностранной политики, военные дела, назначал высшие чины областного управления, разрешал коллизии судебных органов. В совет входили государственные министры с пожизненным содержанием. Число единовременных членов совета никогда не превышало семи человек. Главным образом это были государственные секретари, генерал-контролер финансов и канцлер. Председательствовал в совете сам король. Являлся постоянно действующим советом.
Совет финансов (Conseil royal des finances) - рассматривал фискальные вопросы, финансовые, а также апелляции на интендантские распоряжения. Совет был создан в 1661 году и поначалу в нем председательствовал сам король. В состав совета входили канцлер, генерал-контролер, два государственных советника и интендант по финансовым делам. Являлся постоянно действующим советом.
Почтовый совет (Conseil des dépêches) - рассматривал общие вопросы управления, например, списки всех назначений. Являлся постоянно действующим советом.Торговый совет - являлся временным советом, учрежденным в 1700 году.
Духовный совет (Conseil des conscience) - также являлся временным советом, в котором король совещался со своим духовником о замещении духовных должностей.
Государственный совет (Conseil des parties) - состоял из государственных советников, интендантов, в заседании которого принимали участие адвокаты и заведующие прошениями. В условной иерархии советов был ниже, чем советы при короле (Совета министров, финансов, почтового и других, включая временные). Соединял в себе функции кассационной палаты и высшего административного суда, источника прецедентов в административном праве Франции тех времен. Председательствовал в совете Канцлер. Состоял совет из нескольких отделений: по наградам, по делам из земельных владений, соляному налогу, дворянским делам, гербам и по разным иным вопросам, в зависимости от необходимости.
Большой совет (Grand conseil) - судебное учреждение в состав которого входило четыре президента и 27 советников. Рассматривал вопросы о епископствах, церковных имениях, больницах, был последней инстанцией по гражданским делам.
Во Франции в годы правления Людовика XIV была проведена первая кодификация торгового права и принят Ordonance de Commerce - Торговый кодекс (1673). Значительные достоинства Ордонанса 1673 года обусловливаются тем, что изданию его предшествовала очень серьёзная подготовительная работа на основании отзывов сведущих лиц. Главным работником был Савари, так что этот ордонанс часто называют кодексом Савари.
Политическую зависимость духовенства от папы он постарался уничтожить. Людовик XIV намеревался даже образовать независимый от Рима французский патриархат. Но, благодаря влиянию знаменитого епископа Мосского Боссюэта, французские епископы воздержались от разрыва с Римом, причем взгляды французской иерархии получили официальное выражение в т. н. заявлении галликанского духовенства (declaration du clarge gallicane) 1682 г.
В вопросах веры духовники Людовика XIV (иезуиты) сделали его послушным орудием самой ярой католической реакции, что сказалось в немилосердном преследовании всех индивидуалистических движений в среде церкви.
Против гугенотов был предпринят ряд суровых мер: у них отнимали храмы, священников лишали возможности крестить детей по правилам своей церкви, совершать браки и погребения и отправлять богослужение. Даже смешанные браки католиков с протестантами были запрещены.
Протестантская аристократия была принуждена обратиться в католицизм, чтобы не лишиться своих социальных преимуществ, а против протестантов из среды других сословий пущены были в ход стеснительные указы, завершившиеся драгонадами 1683 г. и отменой Нантского эдикта в 1685 г. Эти меры, несмотря на строгие наказания за эмиграцию, заставили более 200 тыс. протестантов переселиться в Англию, Голландию и Германию. В Севеннах даже вспыхнуло восстание. Возрастающая набожность короля находила поддержку со стороны г-жи де Ментенон, которая после смерти королевы (1683) была соединена с ним тайным браком.
В 1688 г. вспыхнула новая война, поводом к которой послужили притязания на Пфальц, предъявленные Людовиком XIV от имени своей невестки, Елизаветы-Шарлотты герцогини Орлеанской, состоявшей в родстве с умершим незадолго перед тем курфюрстом Карлом-Людвигом. Заключив союз с курфюрстом Кельнским, Карлом-Эгоном Фюрстембергом, Людовик приказал своим войскам занять Бонн и напасть на Пфальц, Баден, Вюртемберг и Трир.
В начале 1689 г. французские войска ужаснейшим образом опустошили весь Нижний Пфальц. Против Франции составился союз из Англии (только что свергнувшей Стюартов), Нидерландов, Испании, Австрии и германских протестантских государств.
Маршал Франции герцог Люксембург разбил союзников 1 июля 1690 г. при Флёрюсе; маршал Катина завоевал Савойю, вице-адмирал Турвиль разбил британско-нидерландский флот в сражении при мысе Бичи-Хэд, так что французы на короткое время имели перевес даже на море.
В 1692 г. французы осадили Намюр, Люксембург одержал верх в битве при Стенкеркене; зато 28 мая французскому флоту было нанесено поражение у мыса Ла-Уг.
В 1693-1695 г перевес стал склоняться на сторону союзников; в 1695 г. умер герцог де Люксембург, ученик Тюренна; в том же году понадобился громадный военный налог, и мир явился необходимостью для Людовика. Он состоялся в Рисвике, в 1697 г., причём в первый раз Людовику XIV пришлось ограничиться status quo.
Франция была совершенно истощена, когда немногими годами позже смерть Карла II Испанского привела Людовика к войне с европейской коалицией. Война за испанское наследство, в которой Людовик хотел отвоевать всю испанскую монархию для своего внука Филиппа Анжуйского, нанесла неизлечимые раны могуществу Людовика. Старый король, лично руководивший борьбой, держался в самых тяжелых обстоятельствах с достоинством и твердостью. По миру, заключенному в Утрехте и Раштатте в 1713 и 1714 гг., он удержал за внуком собственно Испанию, но итальянские и нидерландские её владения были потеряны, а Англия уничтожением франко-испанских флотов и завоеванием ряда колоний положила основание своему морскому владычеству. Французской монархии уже не пришлось до самой революции оправиться от поражений при Гохштедте и Турине, Рамильи и Мальплаке. Она изнемогала под тяжестью долгов (до 2 миллиардов) и налогов, вызывавшей местные вспышки недовольства.
Таким образом, результатом всей системы Людовика явилось экономическое разорение, нищета Франции. Другим последствием был рост оппозиционной литературы, особенно развившейся при преемнике «великого» Людовика.
Семейная жизнь престарелого короля под конец жизни представляла совсем не радужную картину. 13 апреля 1711 года умер его сын, Великий дофин Людовик (род. в 1661 году); в феврале 1712 года за ним последовал старший сын дофина, герцог Бургундский, а 8 марта того же года и старший сын последнего, малолетний герцог Бретонский. 4 марта 1714 года упал с лошади и несколько дней спустя скончался младший брат герцога Бургундского, герцог Беррийский, так что, помимо Филиппа V Испанского, у Бурбонов оставался лишь один наследник - четырёхлетний правнук короля, второй сын герцога Бургундского (впоследствии ).
Ещё ранее Людовик узаконил двух своих сыновей от мадам де Монтеспан - герцога Мэнского и графа Тулузского, и дал им фамилию Бурбонов. Теперь он в своём завещании назначил их членами совета регентства и объявлял за ними эвентуальное право на престолонаследие. Сам Людовик до конца жизни оставался деятельным, твердо поддерживая придворный этикет и начинавший уже блекнуть декор своего «великого века».
Людовик XIV скончался 1 сентября 1715 года в 8 часов 15 минут утра в окружении придворных. Смерть наступила после нескольких суток агонии. Эпоха правления Людовика XIV длилась 72 года и 110 дней.
Тело короля на протяжении 8 дней было выставлено для прощания в Салоне Геркулеса в Версале. В ночь на девятые сутки тело перевезли (предприняв необходимые меры, чтобы население не устраивало праздники вдоль похоронной процессии) в базилику аббатства Сен-Дени, где Людовика предали земле с соблюдением всех положенных монарху обрядов католической церкви.
В 1822 году ему была воздвигнута конная статуя (по модели Бозио) в Париже, на площади Побед.
История возникновения прозвища Король-Солнце:
Во Франции солнце выступало символом королевской власти и лично короля и до Людовика XIV. Светило становилось персонификацией монарха в стихах, торжественных одах и придворных балетах. Первые упоминания солнечной эмблематики восходят к правлению Генриха III, пользовались ею дед и отец Людовика XIV, но лишь при нем солнечная символика получила по-настоящему широкое распространение.
В двенадцать лет (1651) Людовик XIV дебютировал в так называемых «ballets de cour» - придворных балетах, которые ежегодно ставились во время карнавала.
Карнавал эпохи барокко - это не просто праздник и увеселение, а возможность поиграть в «перевёрнутый мир». Например, король на несколько часов становился шутом, артистом или фигляром, в то же время шут вполне мог себе позволить появиться в образе короля. В одной из балетных постановок («Балет ночи» Жана-Батиста Люлли) юному Людовику довелось впервые предстать перед своими подданными в образе Восходящего солнца (1653), а затем и Аполлона - Солнечного бога (1654).
Когда же Людовик XIV начал править самостоятельно (1661), жанр придворного балета был поставлен на службу государственным интересам, помогая королю не только создавать его репрезентативный образ, но и управлять придворным обществом (впрочем, как и другие искусства). Роли в этих постановках распределяли только король и его друг - граф де Сент-Эньян. Принцы крови и придворные, танцуя рядом со своим государем, изображали разные стихии, планеты и прочие подвластные Солнцу существа и явления. Сам же Людовик продолжает представать перед подданными в образе Солнца, Аполлона и других богов и героев Древности. Король сошел со сцены лишь в 1670 году.
Но возникновению прозвища Короля-Солнце предшествовало ещё одно важное культурное событие эпохи барокко - Карусель Тюильри 1662 года. Это празднично-карнавальная кавалькада, представляющая собой нечто среднее между спортивным праздником (в Средние века это были турниры) и маскарадом. В XVII веке Карусель называли «конным балетом», поскольку это действо больше напоминало спектакль с музыкой, богатыми костюмами и достаточно последовательным сценарием. На Карусели 1662 года, данной в честь рождения первенца королевской четы, Людовик XIV гарцевал перед зрителями на коне в костюме римского императора. В руке у короля был золотой щит с изображением Солнца. Это символизировало то, что это светило защищает короля и вместе с ним и всю Францию.
По мнению историка французского барокко Ф. Боссана, «именно на Большой Карусели 1662 года в некотором роде и родился Король-Солнце. Имя ему дали не политика и не победы его армий, а конный балет».
Браки и дети Людовика XIV:
первая супруга: с 9 июня 1660 Мария-Терезия (1638-1683), инфанта Испанская , двоюродная сестра Людовика XIV по двум линиям - и по материнской и по отцовской.
дети Людовика XIV и Марии-Терезии:
Людовик Великий Дофин (1661-1711)
Анна-Елизавета (1662-1662)
Мария-Анна (1664-1664)
Мария-Тереза (1667-1672)
Филипп (1668-1671)
Луи-Франсуа (1672-1672).
Внебрачная связь: Луиза де Ла Бом Ле Блан (1644-1710), герцогиня де Лавальер
дети Людовика XIV и герцогини де Лавальер:
Шарль де Ла Бом Ле Блан (1663-1665)
Филипп де Ла Бом Ле Блан (1665-1666)
Мария-Анна де Бурбон (1666-1739), Мадемуазель де Блуа
Людовик де Бурбон (1667-1683), граф де Вермандуа.
Внебрачная связь: Франсуаза-Атенаис де Рошешуар де Мортемар (1641-1707), маркиза де Монтеспан
дети Людовика XIV и маркизы де Монтеспан:
Луиза-Франсуаза де Бурбон (1669-1672)
Луи-Огюст де Бурбон, Герцог Мэнский (1670-1736)
Луи-Сезар де Бурбон (1672-1683)
Луиза-Франсуаза де Бурбон (1673-1743), Мадемуазель де Нант
Луиза-Мария-Анна де Бурбон (1674-1681), Мадемуазель де Тур
Франсуаза-Мария де Бурбон (1677-1749), Мадемуазель де Блуа
Луи-Александр де Бурбон, Граф Тулузский (1678-1737).
Внебрачная связь (1678-1680): Мария-Анжелика де Скорай де Руссиль (1661-1681), герцогиня де Фонтанж (N (1679-1679), ребёнок родился мёртвым).
Внебрачная связь: Клод де Вен (ок.1638 - 8 сентября 1686), Мадемуазель дез Ойе: дочь Луиза де Мезонбланш (1676-1718).
04.02.2018
Людовик XIV - монарх, который правил Францией более 70 лет. Правда, первые годы правления можно назвать таковыми лишь формально, так как престол достался ему в 5-летнем возрасте. Королевская власть тогда была абсолютной, «помазаннику божьему» было дозволено контролировать все сферы жизни своих подданных. Но почему Людовика XIV получил прозвище «Король-солнце»? Только ли из-за этого величия? Ведь и до Людовика, и после него трон занимало немало личностей, однако на «солнечный» титул больше никто не претендовал. Версий несколько.
Версия первая
Самая распространенная версия такая. Представителей королевского дома в то время очень увлекал театр. Юный король сам танцевал в балете - в театре Пале-Рояль, с 12 лет. Роли ему, конечно, давали соответствующие его высокому положению, например, бога Аполлона, а то и Восходящего Солнца. Вполне возможно, что прозвище «родилось» именно в те годы.
Версия вторая
В столице Франции регулярно проводились мероприятия под названием «Карусель Тюильри». Они представляли из себя что-то среднее между рыцарскими турнирами, спортивными состязаниями и маскарадом.
В 1662 году состоялась особенно пышная церемония, в которой принимал участие Людовик. В руках короля красовался огромный щит, символизирующий солнечный диск. Это должно было указывать на божественное происхождение правителя, а также вселять в подданных уверенность, что король защитит их так же, как солнце защищает жизнь на Земле.
Версия третья
Следующий вариант связан с забавным эпизодом на прогулке. Однажды Людовик, будучи 6-7-летним ребенком, отправился в сад Тюильри с придворными. В огромной луже он увидел отражение сияющего солнца (день был погожий). «Я - солнышко!» - в восторге закричал ребенок. С тех пор свита короля стала так называть его - сначала в шутку, а потом всерьез.
Версия четвертая
Еще одна версия объясняет появление прозвища широким размахом деяний короля, значимых для Франции. При нем начался экономический расцвет (правда, ненадолго), поощрялась торговля, была создана Академия наук, шло активное освоение американских колоний. К тому же Людовик вел наступательную внешнюю политику, и его первые походы оказались успешными.
Версия пятая
И напоследок приведем еще теорию относительно королевского прозвища. «Солнцем» называли любого монарха, которого короновали в период регентства (то есть в детском возрасте). Такова уж была традиция. Людовик просто стал очередным «солнечным» правителем-ребенком, а прозвище за ним автоматически закрепилось (может быть, придворные часто говорили о нем между собой, употребляя этот термин).
Смерть Людовика XIV
Людовик XIV умер утром в воскресенье, 1 сентября 1715 г. Ему исполнилось 77 лет, и процарствовал он 72 года, из которых 54 правил единолично (1661–1715).
Вплоть до своей кончины он сумел сохранить тот "декорум", те строгие правила официального этикета, которые сам и установил. Чувствуя приближение смерти от охваченной гангреной ноги, он сыграл до конца свою роль короля. В субботу, 31 августа, он велел собрать придворных, у которых просил прощения "за плохие примеры, которые им подавал". Затем он пригласил наследника престола, своего пятилетнего правнука, будущего короля Людовика XV, и сказал: "Дитя мое, вы станете великим королем. Не следуйте моим пристрастиям к роскошным дворцам, ни к войнам. Стремитесь облегчить жизнь ваших подданных. Я этого сделать не смог и поэтому чувствую себя несчастным".
Царствование Людовика XIV было важным не только из-за своей исключительной продолжительности.
Людовик XIV хотел и сумел стать "великим королем", утвердив свою личную власть и придав окончательную форму абсолютной монархии. Он был велик и тем, что, следуя политике престижа, построил Версальский дворец, покровительствовал искусствам и словесности, вел завоевательные войны. В последнем результаты не столь очевидны, о чем свидетельствует его "самокритика" в конце жизни.
Вместе с его смертью мы вступаем в новую историческую эпоху, и примечательно, что его современники это сознавали.
Король-Солнце
Ко времени смерти его отца Людовика XIII в 1643 г., за которой вскоре последовала кончина премьер-министра Ришелье, Людовику XIV не было и пяти лет. Его мать Анна Австрийская, став регентшей, доверила правление Мазарини. Этот итальянец, служивший прежде папе римскому, был сделан Ришелье кардиналом, хотя и не был священником. Экономика страны переживала тогда период упадка. Расходы, связанные с внешней политикой Ришелье (война против Австрийской династии), довели нищету народа до крайнего предела. Мазарини увеличивает поборы и тем самым усиливает недовольство. Знать и парижский парламент (судебное учреждение, члены которого покупали свои должности; не имеет ничего общего с английским парламентом) посчитали, что настал удобный момент вмешаться в политику и ограничить королевскую власть в лице Мазарини. Это была Фронда, о которой Людовик XIV сохранил тяжелые воспоминания. Он был признателен Мазарини за подавление Фронды и оставил у власти до его смерти в 1661 г.
В этот момент Людовику XIV исполнилось 22 года, опыта руководства государством он не имел никакого. Когда он объявил советникам, что отныне будет "своим собственным премьер-министром", произошло легкое замешательство.
Он сдержал свое слово. Людовик XIV в полном объеме, сознательно и прилежно осуществлял то, что он называл "ремеслом короля". Он ежедневно, многими часами трудился, сам или с одним из министров изучая дела.
Сознавая ограниченность своих возможностей, он слушал советы всех, кого считал компетентным, но решения принимал единолично.
Убежденный, что власть его от Бога и что никаких отчетов смертным он давать не обязан, он хотел иметь абсолютную власть и выбрал своей эмблемой Солнце, отсюда его прозвище Король-Солнце, а в качестве девиза латинские слова "Nec pluribus impar" ("несравненный", "превыше всех").
Забота о престиже заставляла его уделять значительную часть дня "представительству". Он создал культ личности короля, который поддерживался этикетом, на испанский манер. Это означало, что строгий церемониал окружал каждый акт его жизни, от подъема до отхода ко сну, с участием самых знатных вельмож. Последние, получавшие за исполнение "службы" у короля огромные пенсии, находились в зависимости от него, были устранены от политической власти.
Век Людовика XIV
В царствование Людовика XIV Франция приобрела высокий авторитет в области культуры дополнительно к политическому и военному, к чему мы еще вернемся. Она стала, по словам Тэна, "источником элегантности, комфорта, прекрасного стиля, утонченных идей и искусства жизни". Одним словом, для имущих классов всей Европы она стала образцом цивилизованности.
Однако вся интеллектуальная и артистическая жизнь находилась под королевским контролем; посредниками стали различные "академии". К созданной Ришелье Французской академии Людовик XIV добавил академии точных наук, живописи и скульптуры, музыки и др. На каждую из них была возложена обязанность трудиться во славу короля, поддерживать установленные принципы и руководить своей сферой деятельности.
Раздача пенсий артистам, писателям, ученым, французским и иностранным, поддерживала дисциплину среди них.
Это был золотой век художественной литературы с ее классическими шедеврами, с театром (Корнель, Расин, Мольер), поэзией (Лафонтен, Буало). Успехи в живописи и музыке не столь блестящи. Лебрен, придворный художник, кажется весьма посредственным. То же можно сказать об итальянце Люлли, осуществлявшем в музыке настоящую диктатуру.
Наиболее выдающимся творением искусства этой эпохи стал Версальский дворец, куда Людовик XIV, опасаясь народных движений, перенес из Парижа свою резиденцию. Над его строительством трудился архитектор Лево, а после 1676 г. – Мансар. К концу царствования Людовика XIV он был далек от завершения.
Внешняя политика Людовика XIV
Стремление Людовика XIV к славе втянуло страну в повторяющиеся и дорогостоящие войны с сомнительными результатами. К концу царствования против него поднялась коалиция европейских держав, которая едва его не раздавила.
Он присоединил Франш-Конте, отнятое у Испании, несколько городов Фландрии, а также Страсбург.
В 1700 г. умер без прямого наследника последний отпрыск Карла V из старшей ветви Габсбургов. Власть Карла II распространялась над Испанией с колониями (Америка, Филиппины), над Нидерландами (нынешняя Бельгия), обеими Сицилиями и Миланским герцогством в Италии.
Опасаясь распада этой империи и зная, что Франция не потерпит, чтобы эти владения, как при Карле V, соединились с австрийскими землями Габсбургов (перешедшими к младшей ветви) и с императорской короной, умирающий Карл II завещал свои владения внуку Людовика XIV, герцогу Анжуйскому. При этом было поставлено условие, что ни при каких обстоятельствах короны Франции и Испании не соединятся под властью одного государя. Такое завещание объясняется тем, что герцог Анжуйский имел права на испанскую корону через свою бабушку, Марию-Терезию, жену Людовика XIV и старшую дочь испанского короля Филиппа IV.
Людовик XIV пожертвовал интересами Франции ради славы династии, ведь он имел возможность в соответствии с планом раздела, составленным европейскими державами, овладеть Нидерландами. Он предпочел видеть представителя династии Бурбонов на престоле Испании (кстати, они там царствуют и поныне). Однако герцог Анжуйский, став испанским королем под именем Филиппа V, сохранил только Испанию и ее колонии, утратив в пользу Австрии все свои европейские владения.
Абсолютная монархия
Установленная Людовиком XIV форма абсолютной монархии сохранялась до конца "старого порядка".
Людовик XIV не допускал к власти титулованную знать, "приручив" ее придворными должностями.
Он выдвигал в министры людей низкого происхождения, щедро одаривая их и награждая дворянскими титулами. Поэтому они полностью зависели от воли короля. Наиболее известны Кольбер, министр финансов и экономики, и Лувуа, военный министр.
В провинциях Людовик XIV ограничил власть губернаторов и оставил им лишь почетные обязанности. Вся реальная власть сосредоточилась в руках "интендантов финансов, правосудия и полиции", которых он назначал и снимал по своей прихоти и которые, по его словам, были "самим королем в провинции".
В религиозной сфере Людовик XIV стремился навязать свою волю и мнение всем. Он вступил в конфликт с папой римским относительно контроля над католической церковью во Франции. Он преследовал янсенистов, непримиримых и строгих католиков. В 1685 г. Людовик XIV отменил Нантский эдикт, которым Генрих IV даровал протестантам религиозную свободу. Теперь их силой принуждали к смене веры, многие эмигрировали, что привело в запустение целые области. Несмотря на все усилия, протестантизм во Франции так и не был искоренен.
Конец царствования Людовика 14
Постоянные войны, и особенно последняя, называемая войной за испанское наследство, разорили страну. Нищета усилилась из-за нескольких неурожайных годов, и в частности из-за морозной зимы 1709 г. (температура опускалась ниже 20° по всей Франции на протяжении всего января, а снег лежал до конца марта).
Тяжесть налогов почти исключительно падала на "незнатных", в то время как духовенство, дворяне и часть буржуазии были от них освобождены. Людовик XIV пытался в конце царствования ввести налоги, уплачиваемые всеми в зависимости от доходов (капитация, десятина), но привилегированные сословия очень скоро от них освободились, а часть, падавшая на других, еще более возросла.
Имя: Людовик XIV (Людовик де Бурбон)
Возраст: 76 лет
Рост: 163
Деятельность: король Франции и Наварры
Семейное положение: был женат
Людовик XIV: биография
Правление французского монарха Людовика XIV называют Великим, или Золотым веком. Биография Короля Солнце наполовину состоит из легенд. Убежденный сторонник абсолютизма и божественного происхождения королей, он вошел в историю как автор фразы
«Государство – это я!».
Рекорд длительности пребывания монарха на троне – 72 года – не побил ни один европейский король: дольше удерживались при власти лишь единицы римских императоров.
Детство и юность
Появление дофина, наследника рода Бурбонов, в первых числах сентября 1638 года народ встретил ликованием. Монаршие родители – и – ждали этого события 22 года, все это время брак оставался бездетным. Рождение ребенка, к тому же мальчика, французы восприняли как милость свыше, назвав дофина Луи-Дьедонне (Богоданный).
Всенародное ликование и счастье родителей не сделали детство Луи счастливым. Спустя 5 лет умер отец, мать с сыном переехали в Пале-Рояль, ранее дворец Ришелье. Наследник престола рос в аскетической обстановке: кардинал Мазарини – фаворит правительницы – перетянул власть, в том числе управление казной, на себя. Маленького короля скупой священник не жаловал: денег на развлечения и учебу мальчика не выделял, в гардеробе Луи-Дьедонне было два платья с заплатами, мальчик спал на дырявых простынях.
Мазарини объяснял экономию гражданской войной – Фрондой. В начале 1649 года, спасаясь от мятежников, монаршее семейство покинуло Париж и поселилось в загородной резиденции в 19 километрах от столицы. Позже пережитый страх и лишения трансформировались в любовь Людовика XIV к абсолютной власти и неслыханному расточительству.
Через 3 года смуту подавили, волнения улеглись, сбежавший в Брюссель кардинал вернулся к власти. Бразды правления государством он не выпускал до смерти, хотя Людовик считался полноправным престолонаследником с 1643 года: ставшая регентом при пятилетнем сыне мать добровольно уступила власть Мазарини.
В конце 1659 года война между Францией и Испанией закончилась. Подписанный Пиренейский договор принес мир, который скрепил брак Людовика XIV и принцессы Испании . Через 2 года кардинал умер, и Людовик XIV взял бразды правления в свои руки. 23-летний монарх упразднил должность первого министра, созвал Государственный совет и провозгласил:
«Вы думаете, господа, что государство – это вы? Государство – это я».
Людовик XIV дал понять, что с этого момента делиться властью не намерен. Даже матери, которую до недавних пор Луи побаивался, было указано место.
Начало правления
Ранее ветреный и склонный к щегольству и кутежам дофин удивил придворную знать и чиновников трансформацией. Людовик заполнил пробелы в образовании – ранее он едва умел читать и писать. От природы здравомыслящий, молодой император молниеносно вникал в суть проблемы и решал ее.
Луи выражался ясно и кратко, государственным делам посвящал все время, но самомнение и гордыня монарха оказались безмерными. Все королевские резиденции казались Людовику слишком скромными, поэтому в 1662 году Король Солнце превратил охотничий домик в городе Версаль, что в 17 километрах на западе от Парижа, в дворцовый ансамбль неслыханных масштабов и роскоши. 50 лет на его обустройство шло 12-14% ежегодных расходов государства.
Первые двадцать лет правления монарх жил в Лувре, затем в Тюильри. Пригородный замок Версаль стал постоянной резиденцией Людовика XIV в 1682 году. После переезда в крупнейший в Европе ансамбль Луи бывал в столице короткими наездами.
Пышность королевских апартаментов подтолкнула Луи к установлению громоздких правил этикета, касавшихся даже мелочей. Чтобы мучимый жаждой Людовик выпил стакан воды или вина, требовалось пять слуг. Во время молчаливой трапезы за столом сидел только монарх, стул не предлагался даже знати. После обеда Людовик встречался с министрами и чиновниками, а если болел, Совет в полном составе приглашался в королевскую опочивальню.
Вечером Версаль открывался для увеселений. Гости танцевали, угощались изысканными блюдами, играли в карты, к которым пристрастился Луи. Салоны дворца носили названия, в соответствии с которыми меблировались. Ослепительная Зеркальная галерея имела в длину 72 метра и в ширину 10. Цветной мрамор, зеркала от пола до потолка украшали внутреннее убранство помещения, тысячи свечей горели в золоченых канделябрах и жирандолях, заставляя серебряную мебель и каменья в украшениях дам и кавалеров гореть огнем.
При дворе короля благосклонностью пользовались писатели и артисты. В Версале ставились комедии и пьесы , Жана Расина и Пьера Корнеля. На Масленицу во дворце устраивались маскарады, а летом двор и челядь выезжали в присоединенную к версальским садам деревню Трианон. В полночь Людовик, покормив собак, уходил в опочивальню, где ложился спать после длинного ритуала и десятка церемоний.
Внутренняя политика
Людовик XIV умел подбирать способных министров и чиновников. Министр финансов Жан-Батист Кольбер укрепил благосостояние третьего сословия. При нем торговля и промышленность процветали, окреп флот. Маркиз де Лувуа реформировал войска, а маршал и военный инженер маркиз де Вобан построил крепости, ставшие наследием ЮНЕСКО. Граф де Тоннер – госсекретарь по военным делам – оказался блестящим политиком и дипломатом.
Управление государством при Людовике 14-м осуществляли 7 советов. Глав провинций назначал Людовик. Они поддерживали владения в боевой готовности на случай войны, содействовали справедливому правосудию и держали народ в повиновении монарху.
Городами управляли корпорации или советы, состоящие из бургомистров. Тяжесть фискальной системы легла на плечи мелких буржуа и крестьян, что неоднократно приводило к восстаниям и бунтам. Бурные волнения вызвало введение налога на гербовую бумагу, следствием которого стало восстание в Бретани и на западе государства.
При Людовике XIV принят Торговый кодекс (Ордонанс). Чтобы воспрепятствовать миграции, монарх издал эдикт, согласно которому у покинувших страну французов отбиралось имущество, а тех граждан, которые поступали на службу к иностранцам кораблестроителями, дома ждала смертная казнь.
Государственные должности при Короле Солнце продавались и передавались по наследству. В последние пять лет правления Людовика в Париже продали 2,5 тысячи должностей на сумму 77 млн ливров. Из казны должностным лицам не платили – они жили за счет налогов. Например, маклеры получали пошлину с каждой бочки вина – проданной или купленной.
Иезуиты – духовники монарха – превратили Луи в орудие католической реакции. У противников – гугенотов – отбирались храмы, им запрещали крестить детей и венчаться. Браки между католиками и протестантами запрещались. Религиозные гонения заставили 200 тысяч протестантов переехать в соседние Англию и Германию.
Внешняя политика
При Людовике Франция много и успешно воевала. В 1667-68 годах войско Луи захватило Фландрию. Спустя 4 года началась война с соседней Голландией, на помощь которой поспешили Испания и Дания. Вскоре к ним присоединились немцы. Но коалиция проиграла, и Франции отошли Эльзас, Лотарингия и бельгийские земли.
С 1688 года череда военных побед Людовика становится скромнее. Австрия, Швеция, Голландия и Испания, к которым присоединились княжества Германии, объединились в Аугсбургскую Лигу и выступили против Франции.
В 1692 году в Шербурской гавани силы Лиги разбили флот французов. На суше Людовик побеждал, но война требовала все больше средств. Крестьяне бунтовали против увеличения налогов, на переплавку пошла серебряная мебель из Версаля. Монарх запросил мира и пошел на уступки: вернул Савойю, Люксембург и Каталонию. Независимой стала Лотарингия.
Наиболее изнурительной оказалась война Людовика за испанское наследство в 1701 году. Против французов снова соединились Англия, Австрия и Голландия. В 1707 году союзники, перейдя через Альпы, вторглись во владения Людовика 40-тысячным войском. Чтобы найти средства на войну, на переплавку отправили золотую посуду из дворца, в стране начался голод. Но силы союзников иссякли, и в 1713 году французы подписали Утрехтский мир с англичанами, а через год в Риштадте – с австрийцами.
Личная жизнь
Людовик XIV – король, попытавшийся жениться по любви. Но из песни слов не выкинешь – это не под силу королям. 20-летний Луи влюбился в 18-летнюю племянницу кардинала Мазарини, образованную девушку Марию Манчини. Но политическая целесообразность требовала от Франции заключения мира с испанцами, который могли скрепить брачные узы Людовика с инфантой Марией Терезией.
Напрасно молил Луи королеву-мать и кардинала позволить ему взять в жены Марию – его заставили жениться на нелюбимой испанке. Марию выдали замуж за итальянского принца, а в Париже состоялась свадьба Людовика и Марии Терезии. Но хранить верность супруге монарха не мог заставить никто – список женщин Людовика XIV, с которыми у него были романы, весьма внушительный.
Вскоре после женитьбы темпераментный король приметил супругу брата, герцога Орлеанского, – Генриетту. Чтобы отвести от себя подозрения, замужняя дама познакомила Людовика с 17-летней фрейлиной. Белокурая Луиза де ла Вальер хромала, но была мила и понравилась ловеласу Луи. Шестилетний роман с Луизой увенчался рождением четверых отпрысков, из них до совершеннолетия дожили сын и дочь. В 1667 году король отдалился от Луизы, подарив ей титул герцогини.
Новая фаворитка – маркиза де Монтеспан – оказалась противоположностью ла Вальер: пылкая брюнетка с живым и практичным умом была с Людовиком XIV 16 лет. Она сквозь пальцы смотрела на интрижки любвеобильного Луи. Две соперницы маркизы родили Людовику по ребенку, но Монтеспан знала, что ловелас вернется к ней, родившей ему восьмерых детей (выжили четверо).
Монтеспан проморгала соперницу, которой стала гувернантка ее детей – вдова поэта Скаррона, маркиза де Ментенон. Образованная женщина заинтересовала Людовика острым умом. Он беседовал с ней часами и в один день заметил, что без маркизы Ментенон ему тоскливо. После смерти супруги Марии Терезии Людовик XIV женился на Ментенон и преобразился: монарх стал религиозен, от былой ветрености не осталось и следа.
Смерть
Весной 1711 года скончался от оспы сын монарха – дофин Людовик. Наследником престола объявили его сына – герцога Бургундского, внука Короля Солнце, но и тот умер через год от лихорадки. Оставшийся ребенок – правнук Людовика XIV – унаследовал титул дофина, но заболел скарлатиной и скончался. Ранее Людовик дал фамилию Бурбон двоим сыновьям, которых ему родила вне брака де Монтеспан. В завещании они значились регентами и могли наследовать престол.
Череда смертей детей, внуков и правнуков подорвала здоровье Людовика. Монарх стал угрюмым и печальным, потерял интерес к государственным делам, мог целый день валяться в постели и дряхлел. Падение с лошади во время охоты стало для 77-летнего короля роковым: Людовик повредил ногу, началась гангрена. Предложенную медиками операцию – ампутацию – он отверг. Монарх сделал последние распоряжения в конце августа и скончался 1 сентября.
8 дней с усопшим Луи прощались в Версале, на девятый останки перевезли в базилику аббатства Сен-Дени и похоронили по католическим традициям. Эпоха правления Людовика XIV закончилась. Король Солнце правил 72 года и 110 дней.
Память
О временах Великого века снят не один десяток фильмов. Первый – «Железная маска» режиссера Аллана Дуона – вышел в 1929 году. В 1998-м Людовика XIV в приключенческой ленте «Человек в железной маске» сыграл . По фильму к процветанию Францию привел не он, а брат-близнец, занявший престол.
В 2015 году на экраны вышел французско-канадский сериал «Версаль» о временах правления Людовика и строительстве дворца. Второй сезон проекта вышел весной 2017-го, в том же году начаты съемки третьего.
О жизни Людовика написаны десятки сочинений. Его биография вдохновила на создание романов , Анн и Сержа Голон, .
- Согласно легенде, королева-мать родила близнецов, и у Людовика 14-го был брат, которого он скрывал от любопытных глаз под маской. Историки не подтверждают наличие у Людовика брата-близнеца, но и не отвергают категорически. Прятать родственника король мог, чтобы избежать интриг и не возбуждать потрясений в обществе.
- У короля был младший брат – Филипп Орлеанский. Дофин не стремился сесть на трон, удовлетворяясь тем положением, которое имел при дворе. Братья симпатизировали друг другу, Филипп называл Людовика «маленьким папой».
- О раблезианском аппетите Людовика XIV слагали легенды: монарх в один присест съедал столько провизии, сколько хватило бы для обеда всей свиты. Даже ночью камердинер приносил монарху еду.
- Поговаривают, что, помимо крепкого здоровья, причин для непомерного аппетита Луи было несколько. Одна из них – в теле монарха жил ленточный червь (цепень), поэтому Людовик кушал «за себя и за того парня». Доказательства сохранились в отчетах придворных лейб-медиков.
- Доктора 17 столетия полагали, что здоровый кишечник – пустой кишечник, поэтому Людовика регулярно потчевали слабительным. Неудивительно, что Король Солнце посещал уборную от 14 до 18 раз в день, расстройство желудка и газообразование для него были постоянным явлением.
- Придворный дантист Дака верил, что нет большего рассадника инфекции, чем испорченные зубы. Поэтому удалял зубы монарху недрогнувшей рукой до тех пор, пока к 40 годам во рту Людовика не осталось ничего. Удаляя нижние зубы, доктор сломал монарху челюсть, а дергая верхние, вырвал кусок неба, из-за чего у Луи образовалось отверстие. В целях дезинфекции Дака прижигал воспалившееся небо раскаленным прутом.
- При дворе Людовика духи и ароматическая пудра использовались в огромных количествах. Понятия о гигиене в 17 веке отличались от нынешних: привычки мыться у герцогов и челяди не было. Но зловоние, исходящее от Людовика, стало притчей во языцех. Одна из причин – непрожеванная пища, застревавшая в проделанной дантистом дыре в небе короля.
- Монарх обожал роскошь. В Версале и других резиденциях Луи насчитали 500 кроватей, в гардеробе короля была тысяча париков, а наряды для Людовика шили четыре десятка портных.
- Людовику XIV приписывают авторство туфель на каблуке с красной подошвой, ставших прототипом воспетых Сергеем Шнуровым «лабутенов». 10-сантиметровые каблуки добавляли монарху (1,63 метра) рост.
- Король Солнце вошел в историю как родоначальник «Большого стиля» (Grand maniere), который характеризует соединение классицизма и барокко. Дворцовая мебель в стиле Людовика XIV перенасыщена декоративными элементами, резьбой, позолотой.
В 1695 году госпожа де Мэнтенон торжествовала победу. Благодаря на редкость удачному стечению обстоятельств бедная вдова Скаррона стала гувернанткой внебрачных детей госпожи де Монтеспан и Людовика XIV. Г-жа де Мэнтенон, скромная, незаметная — и к тому же хитрая,— сумела привлечь к себе внимание короля-солнце 2, и тот, сделав ее своей любовницей, в конце концов тайно обручился с нею! На что Сен-Симон 3 в свое время заметил: «История в это не поверит». Как бы то ни было, а Истории, хоть и с большим трудом, все же пришлось в это поверить.
Г-жа де Мэнтенон была прирожденной воспитательницей. Когда же она стала королевой in partibus, ее склонность к воспитанию переросла в подлинную страсть. Уже знакомый нам герцог Сен-Симон обвинял ее в болезненном пристрастии к управлению другими, утверждая, что «сия тяга лишала ее свободы, коей она могла наслаждаться вполне». Он упрекал ее в том, что она тратила уйму времени на попечение доброй тысячи монастырей. «Она взваливала на себя бремя никчемных, призрачных, нелегких забот, — писал он, — то и дело отправляла письма и получала ответы, составляла указания для избранных — словом, занималась всякой чепухой, которая, как правило, ни к чему не приводит, а если и приводит, то к каким-то из ряда вон выходящим последствиям, горьким оплошностям в принятии решений, просчетам в управлении ходом событий и неправильному выбору». Не очень-то любезное суждение о благородной даме, хотя, в общем-то, справедливое.
Итак, 30 сентября 1695 года г-жа Мэнтенон известила главную настоятельницу Сен-Сира — в ту пору это был пансион благородных девиц, а не военное училище, как в наши дни,— о нижеследующем:
«В ближайшее время намереваюсь постричь в монахини одну мавританку, выразившую желание, чтобы на обряде присутствовал весь Двор; я предлагала провести церемонию при закрытых дверях, но нас уведомили, что в таком случае торжественный обет будет признан недействительным — надобно-де предоставить народу возможность потешиться».
Мавританка? Какая еще мавританка?
Надо заметить, что в те времена «маврами» и «мавританками» называли людей с темным цветом кожи. Стало быть, г-жа де Мэнтенон писала о некоей юной негритянке.
О той самой, которой 15 октября 1695 года король назначил пансион в 300 ливров в качестве награды за ее «благое намерение посвятить свою жизнь служению Господу в Бенедиктинском монастыре в Морэ». Теперь нам остается узнать, кто же она такая, эта мавританка из Морэ.
По дороге из Фонтенбло в Пон-сюр-Ионн лежит маленький городишко Морэ — опоясанный древними стенами, восхитительный архитектурный ансамбль, состоящий из старинных зданий и улиц, совершенно непригодных для автомобильного движения. Со временем облик городка сильно изменился. В конце XVII века там находился Бенедиктинский монастырь, ничем не отличавшийся от сотен других, разбросанных по всему Французскому королевству. Про эту святую обитель никто никогда бы и не вспомнил, если бы в один прекрасный день среди ее обитательниц не обнаружилась чернокожая монахиня, существование которой так поражало современников.
Самым удивительным, однако, было не то, что у бенедиктинцев прижилась какая-то мавританка, а забота и внимание, которые проявляли к ней высокопоставленные особы при Дворе. Если верить Сен-Симону, г-жа де Мэнтенон, к примеру, «то и дело наведывалась к ней из Фонтенбло, и, в конце концов, к ее визитам привыкли». С мавританкой она, правда, виделась нечасто, но и не так чтоб уж очень редко. Во время таких посещений она «участливо справлялась о ее жизни, здоровье и о том, как к ней относится настоятельница». Когда принцесса Мария-Аделаида Савойская прибыла во Францию обручиться с наследником престола герцогом Бургундским, г-жа де Мэнтенон повезла ее в Морэ, чтобы та могла собственными глазами увидеть мавританку. Дофин, сын Людовика XIV, видел ее не раз, а принцы, его дети, — раз или два, «и все они относились к ней добросердечно».
В самом деле, с мавританкой обходились как ни с кем другим. «К ней относились с куда большим вниманием, нежели к любой известной, выдающейся личности, и она гордилась тем, что к ней проявляют столько заботы, равно как и тайной, что окружала ее; хотя жила она скромно, чувствовалось, что за нею стоят могущественные покровители».
Да уж, в чем не откажешь Сен-Симону, так это в умении завладевать интересом читателей. Его мастерство проявляется особенно ярко, когда он, рассказывая о мавританке, сообщает, например, что «однажды, услышав звук охотничьего рога — в лесу неподалеку охотился Монсеньор (сын Людовика XIV), — она как бы между прочим обронила: «Это мой брат охотится».
Итак, благородный герцог поставил вопрос. Но дает ли он ответ? Дает, хотя и не совсем ясный.
«Поговаривали, будто она дочь короля и королевы... писали даже, что у королевы случился выкидыш, в чем были уверены многие придворные. Но, как бы то ни было, это осталось тайной».
Откровенно говоря, Сен-Симону были неведомы основы генетики — не можно ли его осуждать за это? Сегодня любой студент-медик скажет вам, что муж и жена, если они оба белые, просто не в состоянии дать жизнь чернокожему ребенку.
Для Вольтера, столько писавшего о тайне Железной маски, тут все было ясно как божий день, если он решился написать такое: «Она была на редкость смуглая и к тому же походила на него (короля). Когда король отправил ее в монастырь, он сделал ей подарок, назначив содержание в двадцать тысяч экю. Бытовало мнение, будто она его дочь, что вызывало у нее чувство гордости, однако настоятельницы выражали по сему поводу явное недовольство. Во время очередной поездки в Фонтенбло г-жа де Мэнтенон посетила Морэйский монастырь, она призвала чернокожую монахиню к большей сдержанности и сделала все, чтобы избавить девицу от мысли, тешившей ее самолюбие.
— Сударыня, — ответила ей монахиня, — усердие, с каким такая знатная особа, как вы, пытается внушить мне, что я не дочь короля, убеждает меня как раз в обратном».
Подлинность свидетельства Вольтера трудно подвергнуть сомнению, поскольку свои сведения он почерпнул из источника, заслуживающего доверия. Однажды он сам отправился в Морэйский монастырь и лично видел мавританку. Друг Вольтера Комартен, пользовавшийся правом свободно посещать монастырь, выхлопотал такое же разрешение и для автора «Века Людовика XIV».
А вот еще одна подробность, заслуживающая внимания читателя. В пансионной грамоте, что вручил мавританке король Людовик XIV, значится ее имя. Оно было двойное и состояло из имен короля и королевы... Мавританку звали Людовика-Мария-Тереза!
Если благодаря своей мании возводить монументальные сооружения Людовик XIV был схож с египетскими фараонами, то страсть к любовным утехам роднила его с арабскими султанами. Так, Сен-Жермен, Фонтенбло и Версаль были превращены в настоящие серали. Король-солнце имел обыкновение небрежно ронять носовой платок — и всякий раз находилось с десяток дам и девиц, притом из самых знатных родов Франции, которые тотчас же устремлялись его подобрать. В любви Людовик был скорее «обжорой», нежели «гурманом». Самая откровенная женщина в Версале — княгиня Пфальцкая, невестка короля, говорила, что «Людовик XIV был галантен, однако зачастую галантность его перерастала в сущее распутство. Он любил всех без разбору: благородных дам, крестьянок, дочерей садовника, горничных, — для женщины главное было прикинуться, будто она влюблена в него». Неразборчивость в любви король начал проявлять с самого первого своего сердечного увлечения: женщина, приобщившая его к любовным усладам, была старше его лет на тридцать, к тому же у нее не было глаза.
Однако в дальнейшем, надо признать, он добился более значительных успехов: его любовницами были очаровательная Луиза де Лавальер и Атенаис де Монтеспан, восхитительная красавица, хотя, ежели судить по нынешним понятиям, и несколько полноватая — ничего не попишешь, со временем мода меняется как на женщин, так и на наряды.
К каким только уловкам не прибегали придворные дамы, чтобы «заполучить короля»! Ради этого молоденькие девицы даже были готовы на кощунство: нередко можно было видеть, как в часовне, во время мессы, они без всякого стыда поворачивались спиной к алтарю, чтобы лучше видеть короля, а точнее, чтобы королю было удобнее их разглядеть. Ну и ну! А меж тем «Величайший из королей» был всего лишь коротышка — его рост едва достигал 1 метра 62 сантиметров. Так что, поскольку он всегда стремился выглядеть статным, ему приходилось носить башмаки с подошвой толщиной 11 сантиметров и парик высокой 15 сантиметров. Однако это еще пустяки: можно быть маленьким, но красивым. Людовик XIV же перенес тяжелую операцию на челюсти, после чего в верхней полости рта осталось отверстие, и, когда он ел, пища выходила у него через нос. Хуже того: от короля всегда дурно пахло. Он знал это — и когда входил в комнату, тут же открывал окна, даже если снаружи стоял мороз. Чтобы отбить неприятный запах, г-жа де Монтеспан всегда сжимала в руке платочек, пропитанный резкими духами. Однако, невзирая ни на что, для большинства версальских дам «мгновение», проведенное в обществе короля, казалось истинно райским. Быть может, причина тому женское тщеславие?
Королева Мария-Тереза любила Людовика не меньше других женщин, которые в разное время делили с королем его ложе. Едва Мария-Тереза, по прибытии из Испании, ступила на остров Бидассоа, где ее ждал юный Людовик XIV, она влюбилась в него с первого взгляда. Она восхищалась им, ибо он показался ей красавцем, и всякий раз в восторге замирала перед ним и перед его гением. Ну а король? А король был ослеплен куда меньше. Он видел ее такой, какой она и была,— тучной, маленькой, с некрасивыми зубами, «испорченными и почерневшими». «Говорят, зубы у нее стали такими оттого, что она ела много шоколада,— объясняет княгиня Пфальцкая и прибавляет: — К тому же она в непомерных количествах употребляла чеснок». Таким образом, выходило, что один неприятный запах отбивал другой.
Король-солнце в конце концов проникся чувством супружеского долга. Всякий раз, когда он представал перед королевой, настроение ее делалось праздничным: «Стоило королю одарить ее дружеским взглядом, она ощущала себя счастливой целый день. Она радовалась, что король делит с нею брачное ложе, ибо ей, испанке по крови, любовные утехи доставляли истинное наслаждение, и ее радость не могли не замечать придворные. Она никогда не гневалась на тех, кто над нею подтрунивал за это,— она сама смеялась, подмигивала насмешникам и при этом довольно потирала свои маленькие ручки».
Их союз длился двадцать три года и принес им шестерых детей — трех сыновей и трех дочерей, однако все девочки умерли в младенчестве.
Вопрос, имеющий касательство к тайне мавританки из Морэ, подразделяется, в свою очередь, на четыре подвопроса: могло ли быть, что чернокожая монахиня являлась одновременно дочерью короля и королевы? — и на этот вопрос мы уже дали отрицательный ответ; могла ли она быть дочерью короля и любовницы-негритянки? — или же, по-иному говоря, дочерью королевы и любовника-негра? И наконец, могло ли быть так, что чернокожая монахиня, не имея никакого отношения к королевской чете, просто-напросто заблуждалась, называя дофина «своим братом»?
В Истории есть две личности, чьи любовные связи стали предметом тщательных исследований — Наполеон и Людовик XIV. Иные историки потратили всю жизнь на то, чтобы определить, сколько у них было любовниц. Так вот, что касается Людовика XIV, никому так и не удалось установить — хотя ученые досконально изучили все документы, свидетельства и мемуары того времени,— что у него хоть однажды была «цветная» любовница. Что правда, то правда, в ту пору во Франции цветные женщины были в диковину, и если б король невзначай приглядел себе одну, слухи о его увлечении в мгновение ока распространились бы по всему королевству. Тем паче если учесть, что каждый божий день король-солнце старался держаться у всех на виду. Ни один его жест или слово просто не могли быть пропущены любопытными придворными: еще бы, ведь Двор Людовика XIV слыл самым злоречивым на свете. Представляете, что было бы, если б пошла молва, будто у короля появилась чернокожая пассия?
Однако ничего подобного не было. В таком случае, как же мавританка могла быть дочерью Людовика XIV? Впрочем, такого предположения придерживались далеко не все историки. Зато многие из них, в том числе и Вольтер, вполне серьезно считали, что чернокожая монахиня была дочерью Марии-Терезы.
Здесь читатель может удивиться: как это так? У такой целомудренной женщины? У королевы, которая, как известно, буквально обожала своего супруга короля! Что верно, то верно. Однако ж при всем том не следует забывать, что эта милейшая женщина была на редкость глупа и до крайности простодушна. Вот что, к примеру, пишет о ней знакомая нам княгиня Пфальцкая: «Она была слишком скудоумна и верила всему, что ей говорили,— хорошему и плохому».
Версия, которую выдвигали такие писатели, как Вольтер и Тушар-Лафос, автор знаменитых «Хроник Бычьего глаза», а также известный историк Госселен Ленотр, сводится, за небольшой разницей, примерно к следующему: посланники одного африканского царя подарили Марии-Терезе маленького мавра десяти или двенадцати лет ростом не выше двадцати семи дюймов. Тушар-Лафос якобы даже знал его имя — Набо.
А Ленотр утверждает, что с той-то поры и вошло в моду — основоположниками которой были Пьер Миньяр и иже с ним — «рисовать негритят на всех крупных портретах». В Версальском дворце, например, висит портрет мадемуазель де Блуа и мадемуазель де Нант, внебрачных дочерей короля: как раз посередине полотно украшено изображением негритенка, непременного атрибута эпохи. Однако вскоре после того, как стала известна «постыдная история, связанная с королевой и мавром», эта мода постепенно сошла на нет.
Итак, спустя время ее величество обнаружили, что им скоро предстоит стать матерью — то же подтвердили и придворные врачи. Король радовался, ожидая появления на свет наследника. Какая опрометчивость! Негритенок вырос. Его научили говорить по-французски. Всем казалось, что «невинные забавы мавра происходили от его простодушия и живости натуры». В конце концов, как говорится, королева полюбила его всем сердцем, так крепко, что никакое целомудрие не могло уберечь ее от слабости, которую вряд ли был способен ей внушить даже самый изысканный красавец из христианского мира.
Что касается Набо, то он, вероятно, умер, причем «довольно внезапно» — сразу же после того, как публично объявили, что королева на сносях.
Бедная Мария-Тереза вот-вот должна была родить. Но король никак не мог взять в толк, отчего она так нервничает. А королева знай себе вздыхала и, словно в горьких предчувствиях, говорила:
— Я сама себя не узнаю: откуда эта дурнота, отвращение, капризы, ведь прежде ничего подобного со мной не случалось? Если б мне не нужно было сдерживаться, как того требует приличие, я бы с радостью повозилась на ковре, как мы частенько делали с моим мавритенком.
— Ах, сударыня! — недоумевал Людовик.— Ваше состояние ввергает меня в дрожь. Нельзя же все время думать о прошлом — а то, не приведи Господь, еще родите пугало, противное природе.
Король как в воду глядел! Когда младенец появился на свет, врачи увидели, что это «чернокожая девочка, черная как чернила, с головы до пят», и пришли в изумление.
Придворный медик Феликс божился Людовику XIV в том, что «достаточно было одного взгляда мавра, чтобы превратить младенца в себе подобного еще в материнской утробе». На что, по утверждению Тушар-Лафоса, Его величество заметили:
— Гм, одного взгляда! Значит, взгляд его был слишком проникновенный!
А Ленотр сообщает, что лишь много позднее «королева призналась, как однажды юный чернокожий невольник, прятавшийся где-то за шкафом, вдруг кинулся к ней с диким криком — хотел, как видно, испугать, и это ему удалось».
Таким образом, претенциозные слова мавританки из Морэ подтверждаются следующим: поскольку ее родила королева, будучи в то время замужем за Людовиком XIV, юридически она была вправе называть себя дочерью короля-солнца, хотя фактически ее отцом был мавр, выросший из несмышленого невольника-негритенка!
Но, говоря откровенно, это только легенда, и на бумагу она была переложена много позднее. Вату писал примерно в 1840 году: «Хроники Бычьего глаза» вышли в свет в 1829 году. А рассказ Г.Ленотра, опубликованный в 1898 году в журнале «Монд иллюстре», заканчивается на такой вот малоутешительной ноте: «Единственное, что не вызывает сомнений, так это подлинность портрета мавританки, хранящегося в Сент-женевьевской библиотеке, того самого, про который все говорили еще в конце прошлого века».
Подлинность портрета и вправду не подлежит сомнению, чего, однако, нельзя сказать о самой легенде.
И все же! История мавританки из Морэ, очевидно, началась с вполне достоверного события. Мы располагаем доказательством, каковым являются письменные свидетельства современников, что королева Франции действительно произвела на свет чернокожую девочку. Давайте теперь, следуя хронологическому порядку, предоставим слово свидетелям.
Итак, мадемуазель де Монпансье, или Великая мадемуазель, близкая родственница короля, писала:
«В течение трех дней кряду королеву мучили тяжелые приступы лихорадки, и она разродилась раньше срока — в восемь месяцев. После родов лихорадка не прекратилась, и королева уж приготовилась к причащению. Ее состояние ввергло придворных в горькую печаль... Под Рождество, помнится, королева уже не видела и не слышала тех, кто вполголоса переговаривался в ее покоях...
Его величество поведал и мне, какие страдания причиняла королеве болезнь, сколько народу собралось у нее перед причащением, как при виде ее священник едва не лишился чувств от горя, как при этом рассмеялись Его величество принц, а следом за ним и все остальные, какое выражение лица было у королевы... и что новорожденная как две капли воды походила на очаровательного мавритенка, которого привез с собой г-н Бофор и с которым королева никогда не расставалась; когда все смекнули, что новорожденная могла быть похожа только на него, несчастного мавра убрали прочь. Еще король сказал, что девочка ужасна, что ей не жить и чтобы я ничего не говорила королеве, ибо это могло бы свести ее в могилу... А королева поделилась со мной печалью, которая овладела ею после того, как рассмеялись придворные, когда ее уже собрались причащать».
Так в год, когда случилось это событие — установлено, что роды произошли 16 ноября 1664 года, — двоюродная сестра короля упоминает о сходстве чернокожей девочки, родившейся у королевы, с мавром.
Факт рождения чернокожей девочки подтверждает и г-жа де Моттвиль, горничная Анны Австрийской. А в 1675 году, спустя одиннадцать лет после случившегося, Бюсси-Рабютен поведал историю, на его взгляд, вполне достоверную:
«Мария-Тереза говорила с г-жой де Монтозье о фаворитке короля (мадемуазель де Лавальер), когда к ним неожиданно вошли Его величество — он подслушал их разговор. Его появление настолько поразило королеву, что она вся зарделась и, стыдливо опустив глаза, спешно удалилась. А по прошествии трех дней она родила чернокожую девочку, которая, как ей казалось, не выживет». Если верить официальным сообщениям, новорожденная действительно вскоре умерла — говоря точнее, это случилось 26 декабря 1664 года, когда ей от роду было чуть больше месяца, о чем Людовик XIV не преминул сообщить своему тестю, испанскому королю: «Вечером вчерашнего дня моя дочь умерла... Хотя мы и были готовы к несчастью, большого горя я не испытал». А в «Письмах» Ги Патена можно прочесть вот какие строки: «Нынче утром у маленькой госпожи случились судороги и она умерла, ибо ни сил, ни здоровья у нее не было». Позже про смерть «безобразного младенца» писала и княгиня Пфальцкая, хотя в 1664 году ее во Франции не было: «Все придворные видели, как она умерла». Но действительно ли все так и было? Если новорожденная и вправду оказалась чернокожей, вполне логично было объявить о том, что она умерла, а на самом деле взять и спрятать ее где-нибудь в глуши. А коли так, то лучшего места, нежели монастырь, и не сыскать...
В 1719 году княгиня Пфальцкая писала, что «народ не верил, будто девочка умерла, ибо все знали, что она находится в монастыре в Морэ, близ Фонтенбло».
Последним, более поздним, свидетельством, относящимся к этому событию, было сообщение принцессы Конти. В декабре 1756 года герцог де Люин вкратце изложил в своем дневнике беседу, которую он имел с королевой Марией Лещинской, супругой Людовика XV, где речь как раз шла о мавританке из Морэ: «Долгое время только и было разговоров, что о какой-то чернокожей монахине из монастыря в Морэ, неподалеку от Фонтенбло, которая называла себя дочерью французской королевы. Кто-то убедил ее, что она дочь королевы, однако из-за необычного цвета кожи ее упрятали в монастырь. Королева оказала мне честь и поведала, что у нее был разговор об этом с принцессой Конти, узаконенной внебрачной дочерью Людовика XIV, и принцесса Конти сказала ей, что королева Мария-Тереза действительно родила девочку, у которой было фиолетовое, даже черное, лицо — очевидно, оттого, что при появлении на свет она сильно мучилась, однако ж немного спустя новорожденная умерла».
Тридцать один год спустя, в 1695 году, г-жа де Мэнтенон намеревалась постричь в монахини одну мавританку, которой через месяц Людовик XIV назначает пансион. Эту мавританку зовут Людовикой-Марией-Терезой.
Когда она попадает в Морэйский монастырь, ее окружают всяческими заботами. Мавританку часто навещает г-жа де Мэнтенон — она требует, чтобы к ней относились с почтением, и даже представляет ее принцессе Савойской, едва та успевает обручиться с наследником престола. Мавританка же твердо убеждена, что она сама дочь королевы. Точно так же, судя по всему, считают и все морэйские монахини. Их мнение разделяет и народ, потому что, как нам уже известно, «народ не верил, будто девочка умерла, ибо все знали, что она находится в монастыре в Морэ». Да уж, как говорится, здесь есть над чем призадуматься...
Не исключено, однако, что тут было простое и вместе с тем потрясающее совпадение. Сейчас самое время привести одно любопытное объяснение, которое королева Мария Лещинская дала герцогу де Люину: «У некоего Лароша, привратника в Зоологическом саду, в ту пору служили мавр и мавританка. У мавританки родилась дочь, и отец с матерью, не будучи в состоянии воспитать ребенка, поделились своим горем с г-жой де Мэнтенон, та сжалилась над ними и обещала позаботиться об их дочери. Она снабдила ее весомыми рекомендациями и препроводила в монастырь. Так появилась легенда, которая на поверку оказалась выдумкой от начала и до конца».
Но откуда в таком случае дочь мавров, служителей Зоосада, вообразила, будто в жилах у нее течет королевская кровь? И почему ее окружали таким вниманием?
Я думаю, не следует торопиться с выводами, решительно отвергая гипотезу о том, что мавританка из Морэ так или иначе не имеет никакого отношения к королевскому роду. Мне бы очень хотелось, чтобы читатель правильно меня понял: я не говорю, что сей факт бесспорен, просто я считаю, что мы не вправе категорически отрицать его, не изучив со всех сторон. Когда же мы рассмотрим его всесторонне, мы непременно возвратимся к заключению Сен-Симона: «Как бы там ни было, а это осталось тайной».
И последнее. В 1779 году портрет мавританки еще украшал кабинет главной настоятельницы Морэйского монастыря. Позднее он пополнил коллекцию Сент-женевьевского аббатства. Ныне же полотно хранится в одноименной библиотеке. В свое время к портрету было приложено целое «дело» — переписка, касающаяся мавританки. Это дело находится в архивах Сент-женевьевской библиотеки. Однако теперь в нем ничего нет. От него осталась одна лишь обложка с надписью, которая наводит на размышления: «Бумаги, имеющие касательство к мавританке, дочери Людовика XIV».
Ален Деко, французский историк
Перевел с французского И. Алчеев
